"Сборник статей 2014 года"
В сборник вошли все ранее опубликованные статьи Тихомирова Андрея Евгеньевича 2014 года. Тематика: история, политика, экономика, необъяснимое-объяснимо. Индоевропейцы - огнепоклонники. Оренбург, 2015 г. ISBN: 978-5-600-00901-1
Заказать книгу:orenburgerallgemeine@gmail.com

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИНДОЕВРОПЕЙЦЕВ
16 января 2014 г.

Распространение индоевропейцев с территории Южного Урала шло постепенно – по мере увеличение населения и нехватки ресурсов. В III-I тысячелетии до н.э. климат Центральной Азии был более влажным и эта территория кормила огромное количество человек. После того как влажность в Центральной Азии упала на 100-150 мм, многие степные озера высохли, а ручьи ушли в недра земли… (В.В. Николаев, История предков чувашей. XXX в. до н.э. – XV в.н.э., Чебоксары, С. 76).
Кашка-Дарья, Зеравшан в древности впадали в Аму-Дарью, Аму-Дарья и Сыр-Дарья несли свои воды в Арал, в глубокой древности часть вод Аму-Дарьи заполняла Сарыкамышскую котловину юго-западнее Аральского моря и отходила в русло Узбоя, тянущееся через Кара-Кум в направлении Каспийского моря; но в начале I тысячелетия до н. э. Узбой, по-видимому, был уже высохшим руслом.
Среднеазиатские реки протекают в своем верхнем течении в горных долинах; здесь местами рано могло возникнуть земледелие. До начала железного века население не обладало необходимыми орудиями, пригодными для того, чтобы создать значительные оросительные системы, которые позволили бы освоить более низменные части долин. Своенравное, изменчивое и быстрое течение Аму-Дарьи также не позволяло в ранние времена освоить ее воды для орошения.

Иран и Центральная Азия в VI веке до н.э. Всемирная история. М., 1956.

К началу I тысячелетия до н. э. постепенно намечается образование земледельческих областей в ряде районов Средней Азии: в Арейе — по Теджену (Герируду), Маргиане — по Мургабу, Бактрии — в верховьях Аму-Дарьи, Согдиане — на Кашка-Дарье и Зеравшане, Хорезме (Хорасмии) — по нижнему течению Аму-Дарьи и у Сарыкамышской котловины. В плодородной Ферганской долине и по всему остальному течению Сыр-Дарьи земледелие возникло, по-видимому, значительно позже. Степи и пустыни, окружающие эти земледельческие очаги, в начале 1 тысячелетия были местом обитания многочисленных кочевых племен. Как кочевые, так и оседлые племена говорили на языках иранской группы индоевропейской семьи. Многие гидронимы (названия рек) носят четко выраженный характер арийских племен – Дарья (от "ария").
Древнейшим населением Ирана, по крайней мере в его западной части, с IV тысячелетия до н. э. были эламиты, касситы и родственные им племена; отчасти, возможно, и хурриты. Языки этих племен не входили ни в состав семитской, ни в состав индоевропейской семьи языков. Племена, говорившие на иранских языках, появились в Иране в начале I тысячелетия до н. э.
Период энеолита наступил в Иране приблизительно с начала III тысячелетия до н. э.; однако еще раньше в ряде областей Ирана, а также по предгорьям Копет-Дага уже возникают очаги горно-ручьевой земледельческой культуры. Эти области наряду с некоторыми областями Передней Азии и Северной Африки являются древнейшими центрами одомашнения хлебных злаков. Уже к началу II тысячелетия в Северном Иране было известно не только мотыжное, но и плужное земледелие. В то же время, в течение II тысячелетия до н. э. развивается полукочевое скотоводство, с отгоном скота на летние горные пастбища.
К началу I тысячелетия до н. э. ремесло уже отделилось от земледелия (известны замечательные своей орнаментацией в виде причудливых групп животных памятники так называемой «луристанской бронзы» Западного Ирана, связываемой некоторыми исследователями с касситами и относящейся преимущественно к середине и к концу II тысячелетия); общество в это время стояло уже на грани создания классов, но рабовладельческий строй в нем еще не возник.
В течение II тысячелетия до н. э. в Средней Азии вплоть до Копет-Дага получают распространение культуры, имеющие определенные связи с так называемой андроновской культурой Казахстана. Рядом исследователей это явление истолковывается как свидетельство распространения здесь ираноязычных индоевропейских племен, которые действительно занимали позже, в I тысячелетии, всю Среднюю Азию. В связи с развитием производительных сил в период бронзового века и в соответствии с природными условиями Средней Азии ее ираноязычное население, по-видимому, еще во II тысячелетии разделяется на кочевников-скотоводов (массагетов, саков) и земледельцев, которые оседали в горных долинах и в оазисах, смешиваясь здесь, вероятно, с коренным населением.
В VII - VI вв. до н. э. в связи с освоением производства железных изделий и с созданием ирригационных систем в приречных низменностях у земледельческого населения Средней Азии начинает складываться классовое общество. Именно в это время возникают поселения городского типа в районе современных городов Самарканда (древняя Мараканда), Мары, Балха (древние Бактры) и в ряде мест Южного Таджикистана. Косвенные указания, извлеченные из более поздних письменных источников, по-видимому подтверждаемые и археологическими данными, свидетельствуют о возникновении к VI в. до н. э. по крайней мере двух крупных объединений, по всей вероятности бывших уже государствами,— Хорезма на нижнем течении Аму-Дарьи и Бактрии на верхнем течении Аму-Дарьи и ее притоках. Возможно, что влияние их распространялось и шире: Хорезма — на предгорья Копет-Дага и долину Теджена (быть может, и на Согдиану), Бактрии — на долину Мургаба (Маргиану). В конце II — начале I тысячелетия до н. э. в Северном Иране появляются ираноязычные племена, которые с IX в. под названием мидян начинают упоминаться в ассирийских надписях. Но население наиболее развитых земледельческих областей Северо-Западного Ирана в то время не было еще ираноязычным. Ассирийцы в своих военных походах захватывали здесь большое число квалифицированных ремесленников в качестве военнопленных и использовали их на строительных работах. В VIII в. до н. э. ассирийцы проникают дальше на восток и ведут грабительские походы против мидийских племен, большинство которых было еще кочевыми и полукочевыми.
В период временного упадка Ассирии, в начале VIII в. до н. э., ряд походов на территории современного Южного Азербайджана и Иранского Курдистана совершали и урартские цари; однако им не удалось прочно закрепиться в районах южнее озера Урмия. В VIII в. местные племена были здесь объединены довольно значительным царством Мана, которое успешно отражало попытки, как Урарту, так и Ассирии овладеть приурмийским районом.
Часть ираноязычных мидийских племен начинает оседать в районах к востоку от гор Загра уже с начала I тысячелетия до н. э., другие племена оставались кочевниками. Ассирийские источники рисуют Мидию разделенной на множество мелких и мельчайших территорий с различным по своему этническому составу населением. На этих территориях, невидимому,  начинает уже возникать   классовое общество, хотя    племенные   связи    еще   долго    продолжают   сохранять   свое   значение.   Во главе этих территорий стояли царьки  и вожди,  между которыми часто происходили столкновения. Однако единство племенного союза сохранялось, и при случае        мидийские племена могли выступать  довольно   сплоченно; определенные вожди     возглавляли в таком случае весь союз племен.
Племена Восточного Ирана пребывали тогда еще в большинстве в условиях разлагавшегося первобытнообщинного строя. В одной из персидских надписей конца VI в. до н.э. подчеркивается, что Персия и Мидия говорили на одном и том же языке; им противопоставляются «страны другого языка».
С точки зрения населения Западного Ирана — мидян и персов — племена Восточного Ирана говорили на другом языке, нежели они, хотя на самом деле эти языки не могли отличаться друг от друга коренным образом. Даже языки племен Бактрии, Согдианы и Хорезма были близки к языкам западных иранцев. Так, по мнению некоторых исследователей, древнейшие части Авесты — священной книги зороастрийской религии древних иранцев — были написаны на бактрийском языке; другие исследователи считают местом возникновения Авесты Хорезм.
В результате исследований советских археологов на древнем канале Чермен-Яб в Хорезме были открыты городища правильной формы и громадных размеров. Начало времени, когда создавались эти городища, определяется находками в них стрел скифского типа, подобных тем, которые были обнаружены в Урарту и в Ассирии в слоях, восходящих ко времени Мидийской державы. Внешняя форма общинных поселений этого типа продолжала сохраняться и в дальнейшем. Укрепленные поселения существовали также и в Бактрии. Еще историки походов Александра Македонского (IV в. до н. э.) свидетельствуют об огромных размерах укрепленных поселений Средней Азии в то время.
Племена, находившиеся к востоку от плодородной области вдоль течения Аму-Дарьи, кочевали в безбрежных степях со своими верблюдами, табунами лошадей и стадами овец. Это были племена саков и массагетов. Хотя они и жили в условиях века металла (оружие свое они изготовляли из меди я бронзы), но стояли еще на сравнительно низкой ступени общественного развития. Геродот свидетельствует о наличии у них древних форм брака и обычая убиения престарелых родственников.
По всей видимости, персам удалось подчинить себе Бактрию и Хорезм, хотя у нас нет прямых сведений об этом. Во время войны против саков и массагетов в 529 г. до н. э. Кир был убит. Задачи укрепления северо-восточной границы и завоевания Египта выполнил его сын Камбис (по-персидски Камбуджия, 528—522 гг.). Согласно надписям царя Дария I, через несколько лет после смерти Кира Хорезм и Бактрия числились в составе областей Персидской державы.
К VI в. до н. э. большинство племен Средней Азии и Ирана еще не знало письменности. Лишь в западных областях Ирана древнейшее население еще во II, а частично и в III тысячелетии до н. э. пользовалось эламской и аккадской письменностью. Вероятно, на рубеже VII—VI вв. до н. э. мидийскими писцами под влиянием урартской клинописи была создана та клинописная слоговая письменность, которая затем была унаследована державой Ахеменидов. Вместе с письменностью мидийские писцы, вероятно, переняли у урартов и некоторые стилистические приемы при составлении своих надписей. Эти приемы были впоследствии ими переданы и персидским писцам. Подлинных мидийских надписей, однако, не сохранилось.
Многовековая ожесточенная борьба между племенами оседлых земледельцев и скотоводов Ирана и Средней Азии с воинственными кочевыми племенами, населявшими просторы степей, своеобразно отразилась на религиозном мировоззрении оседлых племен. Первое крупное общественное разделение труда — выделение кочевых скотоводческих племен, а также оседлых земледельческих племен не могло пройти бесследно для мировоззрения древнего человека. Для религии племен Ирана и Средней Азии характерно было признание существования в мире двух противоборствующих начал, благого и злого, причем благое начало проявлялось в свете и в огне, а злое — во мраке. Царством благого начала считалась плодородная земля, где была возможна жизнь оседлых земледельцев и оседлых скотоводов, царством же злого начала были объявлены степь и пустыни, где земледелие и оседлое скотоводство были невозможны, где пребывали племена кочевников, угрожавших мирным земледельцам смертью и разорением.
В религиозном мировоззрении отразилась также борьба народных масс против усиления племенной знати. Этот процесс нашел свое отражение в «Гатах» — стихотворных проповедях, вложенных в уста пророка Заратуштры. Основы зороастризма переняли все основные религии мира. Гаты, по мнению большинства исследователей, являются наиболее древней по языку частью Авесты. Время сложения Гат представляется спорным. Ряд исследователей относит его к первой половине или середине VI в. до н. э., но имеются предположения и о более раннем их происхождении. Учение, увековеченное в Гатах, выдвинуло в качестве основного божества общеиранского бога Ахурамазду, бога неба, и отвергло почитание племенных богов, так называемых дэвов (русск. "диво", "дева", чеш. и словацк "divadlo" – "театр", чеш. и словацк. hudba – "музыка", в древности люди, как современные дети, "дивились" театральным представлениями, воспринимали их как настоящие явления, где музыканты "гудели" на свирелях и музыкальных инструментах. Это религиозное учение было направлено на подрыв племенной идеологии, на ослабление племенной знати, выполнявшей в культе самые существенные функции, как, например, жертвоприношение. Поклонение огню было также связано с культом общеиранского бога Ахурамазды. Злое начало — Ангхро-Манью — в мифах и легендах было поставлено в связь и с грабителями-кочевниками и с племенной знатью, которая для своих жертв племенным богам-дэвам требовала уничтожения ценного для оседлого земледельца и скотовода крупного рогатого скота. Подобные религиозные учения об общеиранском божестве усиливали позиции создающейся царской власти.
Во многом сходные верования проповедовались в Западном Иране магами — жрецами, называвшимися так по одному из мидийских племен, из среды которого происходило жречество как Мидии, так и Персии. Маги поклонялись верховному богу Ахурамазде, но характер их древнейшего учения и его соотношение с учением Гат пока еще не вполне ясны. Геродот свидетельствует, что маги занимали почетное положение при дворе последнего мидийского царя — Астиага и, невидимому, поддерживали его политику объединения страны. Однако перед своим поражением в борьбе против персов в 550 г. Астиаг казнил магов, которые, возможно, оказались замешанными в измене мидийской знати.
Позже, в первые века нашей эры, Гаты наряду с другими сочинениями, в том числе некоторыми очень древними гимнами богам и более поздними религиозными текстами, составили канон Авесты — священной книги зороастрийской религии, развившейся на основе иранских и среднеазиатских верований ахеменидского и доахеменидского времени и отличавшейся крайней нетерпимостью к инаковерующим и «неариям». Ариями Авеста считает оседлые, говорившие на иранских языках племена и народности, придерживающиеся зороастрийской религии. Для учения Авесты характерна сложная и обременительная обрядность, проникающая в повседневную жизнь. Авеста запрещала «осквернять» трупами умерших огонь и плодородную землю, считавшиеся священными, и в зороастрийской религии распространился обычай выставлять трупы на особых башнях, где они пожирались птицами. Эта религия просуществовала в качестве государственной до завоевания страны арабами (VII в. н. э.). В настоящее время зороастризма придерживается еще религиозная община парсов (огнепоклонников) в Индии (переселенцев из Ирана), а также небольшое число общин в Иране.
В Авесте наряду с проповедью религиозной идеологии и обрядовыми предписаниями, составляющими ее главное содержание, сохранились следы мифов и героического эпоса Ирана и смежных с ним областей Средней Азии. Эти мифы и легенды нашли свое отражение также в сочинениях греческих историков и в литературных памятниках феодального Ирана. Мифы посвящены борьбе сил света и сил мрака; в качестве примера можно привести рассказ о славной победе кузнеца Кавэ над угнетавшим народ страшным драконом Ажи-Дахакой, что имеет аналогии и в других религиях и мифах. Образ Тенгри знаком едва ли не всем народам Центральной Азии, он относится к числу древнейших мифологических образов Востока. Тенгри - не только небесный дух-хозяин, но и салю небо, оно же является местом его постоянного обитания.
Кипчаки называли его Тенгри или Тенгери, буряты -Тэнгэри, монголы — Тэнгер, чуваши—Тура, но, несмотря на различное произношение, речь всегда идет об одном -о мужском божественном начале,  о Боге Отце [Религии мира. Энциклопедия. Том 6, часть 1. М. 1996, с. 212].
Истоки культа Тенгри объясняют причины продвижения этой религии в Европу. Примерно в середине II тыс. до н. э., по некоторым данным, между 1500 и 1200 гг. до н. э. жил жрец Зороастр. Наделенный даром откровения, Зороастр резко выступал против того, чтобы в обществе правила сила, а не закон. Откровения Зороастра составили книгу Святых писаний, известную под названием "Авеста". Это не только свод священных текстов зороастрийского вероучения, но и главный источник сведений о личности самого Зороастры.

Заратустра. Изображение, найденное в Сирии (ок. III века н. э.)

Зороастр - реальное историческое лицо. Он проис­ходит из небогатой семьи, из рода Спитама, отца звали Пурушаспа, мать - Дугдова. Его собственное имя - Заратуштра - на древнем пехлеванском языке может означать "обладающий золотистым верблюдом" или "тот, кто ведет верблюд". Надо отметить, что имя довольно обычное. Маловероятно, чтобы оно принадлежало мифологическому герою. Зороастр (в России его имя традиционно произносится в греческом варианте) был профессиональным жрецом, имел жен и дочерей. На его родине (район Южного Урала и Средней Азии) проповедь зороастризма не нашла признания и даже преследовалась, поэтому Зороастру пришлось бежать. Он нашел пристанище у правителя Виштаспы (тот, скорее всего, правил в Дрангиане), принявшего веру Зороастра.
Откровения Зороастра не возникли на пустом месте, их истоки - в религии еще более древней, чем зороастризм. Задолго до начала проповеди нового вероучения, "открытого" Зороастру самим верховным Богом Ахура-Маздой, у древних иранских племен почитались бог Митра - олицетворение договора, Анахита - богиня воды и плодородия, Варуна - бог войны и побед и др. Уже тогда сложились религиозные обряды, связанные с культом огня и приготовлением жрецами хаомы для религиозных церемоний. Многие обряды, ритуалы и герои принадлежали еще эпохе "индоиранского единства", в которую жили протоиндоиранцы — предки иранских и индийских племен. Все указанные божества и мифологические герои органично вошли в новую религию — зороастризм. Зороастр учил, что высшим божеством является Ахура-Мазда (позже он назывался Ормузд или Хормузд). Все другие божества занимают по отношению к нему подчиненное положение. По мнению ученых, образ Ахура-Мазды восходит к верховному богу иранских племен (Ариев), именовавшемуся ахура (владыка). К ахура отно­сились Митра, Варуна и др. Высший ахура имел эпитет Мазда (Мудрый). Помимо божеств ахура, воплощавших в себе высшие моральные свойства, древние арии почитали дэвов — божества низшего ранга.
Обряды почитания Тенгри хана были достаточно строгими и сложными, молитвы -  долгими и очища­ющими душу. Они тоже во многом напоминали религиозные традиции Востока. Например, обязательны­ми были крещение водой, выглядевшее как полное трое­кратное погружение; религиозная трапеза.
Самым большим праздником считалось Богоявление. Праздник приходился на 25 декабря, когда после зимнего солнцестояния день начинает прибывать и Человек-небо - Тенгри-хан — выходил в мир (первоначально Рождество Христово отмечалось как тройной праздник крещения, рождения, богоявления.).
В этот день полагалось приносить в дом елки - послание от более древнего бога Йер-су,   которому поклонялись алтайские народы примерно 3 тыс. лет назад, задолго до знакомства с Тенгри-ханом. Обычай почитания ели народы Азии принесли в Восточную и Центральную Европу, куда забросила их волна Великого переселения народов. В долинах Дуная, Днепра, Дона, Волги праздник этот наверняка существует со времен Аттилы. В Западной Европе его стали отмечать в этой форме лишь в XIX в. Следует вспомнить, что у славян и римлян священным деревом считался дуб, у финнов - береза, у греков - олива, а у южных германцев - ель. Первое упоминание о рождественской елке найдено в эльзасских хрониках 1500 г. (Рели­гии мира, с. 216). Кто читал "Песнь о Нибелунгах" тот должен заметить, что грозный образ Аттилы был запечат­лен в записях современников и остался жить в преданиях германских народов, которые сделали его центральным лицом своего эпоса. У Аттилы пируют, с Аттилой сражаются и гибнут их герои, добывая золото (Куликов­ский Ю.А. История Византии, Т. 1, с. 274). Вторым большим религиозным праздником у тенгриан считался приход весны. По традиции, корни которой уходят в Индию, он отмечался 25 марта. Известно, что к этому дню тенгриане пекли куличи. Кулич олицетворял мужское начало. В Индии и во многих других странах его символом был фаллос. Тенгрианскому куличу придавалась соответствующая форма, рядом полагалось класть два крашеных яйца. В этом уже прослеживается связь с фаллическими земледельческими культами Индии.
Но столь же очевидна связь этого обычая и с пасхальными традициями христианства (куличи, удлиненной вертикаль­но формы). Только тенгрианские обычаи древнее. Первые соприкосновения тенгрианства и христиан­ства, видимо, происходили на Кавказе в конце III -начале IV веков. Моисей Хоренский (V—VI века) в своей "Истории Армении" отмечал, что с конца II века началось тесное общение армян с кипчаками. Это было еще до похода кипчаков в Европу; они тогда только осваивали Прикаспийские степи. О кипчаках на Кавказе и этот период упоминал античный автор Агафангел. Он писал, что они служили наемниками в войсках армянского царя Хосроя I, правившего в начале III века.
Начало общению двух религий, видимо, положил молодой армянский епископ Григорис. Он предстал перед царем кипчаков и испросил разрешения проповедовать идеи христианства кыпчакской знати. Есть все основания утверждать, что первые контакты протекали достаточно спокойно из-за внешнего сходства многих положений обеих религий. Уже в начале IV века появилась легенда о св. Георгии — самом почитаемом святом в среде степняков - как о человеке, принесшем в Степь идеи христианства. Легенда повествует о том, как в один город стал приползать со стороны болот огромный змей или дракон, который забирал юношей и девушек. Так продолжалось довольно долго, пока не пришел черед дочери правителя. В слезах она сидела у дороги, ожидая своей участи. Ее увидел проезжавший мимо воитель во славу Божию Георгий. Узнав, что ей грозит, он остался ждать змея. Чудовище появилось, и начался их поединок. Важно отметить, что бой был бескровным. При виде змея Георгий отложил оружие и начал истово молиться. Молитвой он одолел зло и тем самым доказал, что слово Божие сильнее меча. Здесь, скорее всего, имело место своего рода устрашение и гипнотизирование животного. За это его и стали почитать как святого. Обессиленный и укрощенный молитвой змей упал к ногам воина, а невинная девица накинула на чудовище свой пояс, словно поводок, и повела в город, "как послушнейшего пса". При виде этого зрелища горожане во главе с правителем согласились выслушать проповедь Георгия. Судьбы молодого Георгия-воина и армянского епископа Григориса сходны, оба в конце концов приняли мученическую смерть. Георгий погиб во время гонений на христиан при императоре Диоклетиане. Епископ Григорис, видимо, переусердствовал в проповедях, и кипчаки, храня верность Тенгри-хану, "поймали дикого коня, привязали юного Григориса к хвосту его и пустили по полю". Так заканчивает повествование об армянском епископе античный историк Фавст Бузанд (V век). Однако зерна новой веры среди кипчаков уже были брошены. Не случайно древние европейские историки (Приск, Иордан) называли царя Аттилу и его предшест­венников, Доната и Харатона, христианами.
И течение долгого времени происходило взаимо­влияние двух религий, соседствовавших в Степи, - тенгрианства и христианства. При веротерпимости кипчаков христианство постепенно находило все больше и больше сторонников, и в конце концов, заимствовав многое из тенгрианских обрядов, именно оно стало гла­венствующей религией в Степи и соседних с ней странах.
Вплоть до настоящего времени у некоторых народов сохранился обычай почитания Бога-Отца - Тенгри. Это убедительно показывает связь двух духовных культур и единые корни двух религий [Религии мира. Энциклопедия, с- 207, 208].
Пантеон скандинавов напоминает пантеоны других индоевропейских народов древности. Божества выполня­ют три основные функции: высшую — магическую и функцию царя богов — воплощает Один, Тор защищает мир людей и богов (космос) от чудовищ хаоса, воплощает силу сплоченного народа; Фрейри и Фрея обеспечивают плодородие. Немецкий хронист XI века Адам Бременский описывает главный храм шведов (свевов) в Упсале, расположенный рядом с огромными курганами конунгов (правителей) из династии Инглингов. Прародителем этой династии, по преданию, был сам бог Фрейр. Возле храма течет священный источник и растет священное дерево, — таким образом, сам храм воплощает вселенную с Мировым Древом и центр мира. В храме, украшенном золотом, стоят статуи трех главных богов древних германцев. В середине — статуя Тора. Сюжеты германского героического эпоса отражают эпоху перехода от мифологического сознания к историческому: его герои — не боги, а люди, часто — реальные исторические персонажи. Убийцы Сигурда в сказаниях о Нибелунгах — правители бургундов; в эпосе их богатством хочет овладеть Атли (Этцелъ) — правитель гуннов Аттила. Он захватывает братьев Гьюкунгов, но те и под пытками не выдают места, где спрятан клад — роковое золото, губящее своих владель­цев. В конце концов богатство не достается никому. Сестра бургундских королей Гудрун — жена Атли — убивает собственных детей от брака с гуннским власти­телем, чтобы отомстить ему за смерть братьев. Историческая основа сюжета — разгром гуннами коро­левства бургундов в 436г., но суть эпического повество­вания в крушении традиционных норм варварского общества с его жаждой богатства и родового строя, с его незыблемостью родственных связей [Религии мира. Энциклопедия, с. 247, 248, 251, 252].
Легенды гласят. Десять лет, уйдя из отцовского дома, бро­дил возмужавший Заратустра по родным просторам Арьяна Вэджи, то есть территории населенной близкими ираноязычными (арийскими) племенами, то есть на территории Южного Урала, Центральной Азии, а затем на территории современного восточного Ирана на границе с Афганистаном (Дрангиана). На юге от высоких гор Хара Березайти (Уральские горы, сравните русское слово "береза!"), у великой реки Даити (Урал), впадающей в большое соленое озеро Воурукарта (Каспий), арии поселились, это место получило название Хайрат (Арьяна Вэджа). В Воурукарту впадала еще одна великая река Ранха (Рах, Араг, Аренг) – Волга. Радха – раджа (царственная), у античных авторов название сократилось до "Ра" по аналогии с египетским богом (правило омонизации!).
«Харе» - ср. с древнерусским словом «харя» и древнегреческим «харитес» - «красота, грация», современное русское слово «харе» в значение «хватит». А. Членов писал: «В 1970 году Н. Р. Гусева в статье «К вопросу о значении имен некоторых персонажей славянского язычества» сопоставила Хорса с рядом индийских параллелей. Санскритские слова «хари», «харас» означают «огонь», «пламя», «наполненность энергией». Нетрудно убедиться, что «Огненный бог» или «Животворящий бог» очень подходило для Бога-Солнца. Индийская параллель вскрывает утерянную первоначальную семантику имени Хорса-Солнца. На хинди же, указывала Гусева, слова «хари», «хару» имеют значение «бог». Подходит и этот вариант семантики. И еще на хинди есть наречие «хара» со значением «радостно», «хорошо». Все это слова одного корня. Они показывают, что русский Хоре — близкий родич индийских богов. Но ведь и само русское слово «хорошо» (отмечает Гусева) восходит к имени Хорса! Значит, в 980 году в державе стало «хорошо» не просто в смысле, что в ней стало солнечно, но и в том, что в ней воцарилась воля Хорса Новгородского, что над страной после долгих испытаний взошло и засияло Красно Солнышко русской свободы» А. Членов, «По следам Добрыни», М., «Физкультура и спорт», 1986, с. 232. В древности и по 9 в. у славян почитался иранский бог солнца Хорс (от иран. «хур» - солнце), «зм» - земля – получится Хорезм. Древнеегипетский бог света и Солнца Гор (Хор), сын Осириса. На фронтонах и наличниках крестьянских изб часто встречается стилизованное изображение солнца, ныне оно воспринимается как элементарное украшение жилища, однако это изображение восходит к культу солнца, солнечного божества (у древних славян – Ярило, Яр, отсюда – яровые, то есть сельскохозяйственные культуры, засеянные весной к лету - яру). Также можно привести такие слова как «хор» от греч. «хорос», «хоровод», а также греч. хорея – пляска, хоровод, отсюда хореография – искусство сочинения танцев. Существует и древнеегипетский бог Хор - первоначальный мифический правитель Египта. Крайне схожи иероглифические изображения солнца в виде кружочка с точкой посередине у древних египтян и у древних китайцев.
А язы­ческие верования были весьма разнообразны. Во многих арийских поселениях главой боже­ственного пантеона был в то время солнечноликий Митра, хозяин широких пастбищ. В старину на Руси скотный двор именовался митрией. Митра – головной убор в православных и католических церквях. Наряду с Митрой древние арийцы почитали Вертрагну (ср. русское ветер) — бога войны и победы, переменчивый вихрь, который бывает как добрым, тихим и теплым, так и разрушитель­ным, сметающим все на своем пути. Пишут Т. Дубровина и Е. Ласкарева в книге «Заратустра», М.: Олимп; «Фирма «Изд-во АСТ», 1999.
Широко распространен был и культ светлой, юной и непорочной Ардвисуры Анахиты, покровительницы вод и плодородия. Кстати, у армян Анахит — «великая мать» и «мать целомудрия», тоже дарующая урожаи. Она супруга главы пантеона Арамазда, по­стоянный эпитет которого — ар и, то есть «мужественный». Действовал в армянском дохристи­анском пантеоне и Михр, и другие божества, ана­логичные индоиранским.
Предполагается, что эти культы пришли на территорию Армении в VI— V веках до н. э., слившись с древнейшими мест­ными верованиями. Однако единобожие, подоб­ное зороастрийскому, тут так и не утвердилось. Армения была первой страной, где позднее утвердилось христианство в качестве государственной религии.
Божества, восходящие к индоиранским, были и у других, не арийских народов, а, скажем, у монгольской расы. Таковы, например, бурятский Хормустахан, тувинский Курбусту, алтайский Уч-Курбустан, маньчжурский Хормусда.
Головной убор представителей древнеуральской ананьинской   культуры   (от   деревни Ананьино в бассейне Камы, где велись археологические раскопки), считавшихся предками зырян, очень напоминает авестийский: это капю­шон с падающим на плечи полотнищем, которым можно прикрыть лицо. Ананьинцы обносили свои городища валами и рвами, что соответствует описанию легендарной Вары. И расовый тип этой народности, согласно антропологическим рекон­струкциям, не монголоидный, а европеоидный. Путешествующий Заратустра становился сви­детелем обожествления и других стихий, напри­мер матери-земли — Зам, в паре с отцом-небом — Асманом. Интересно, что в славянских мифах упомина­ется небесная корова Земун, тоже олицетворе­ние материнства (она мать Велеса), из вымени которой по небосводу течет Млечный Путь. А в индийских Ведах Асман трансформиро­вался в обозначение высшего духовного начала, Атман, и в религиозных сочинениях употребля­ется иногда в смысле «я, себя». И, конечно же, древние арии повсеместно по­читали огонь — но, до откровений Заратустры, не как творение Ахура Мазды, а как самостоя­тельное божество. Его нельзя было осквернить, «обидеть»: погасить или, к примеру, сжечь в нем мусор. Индоарии использовали огонь для сожжения тел умерших, понимая это как очищение. У со­племенников же Заратустры подобное называ­лось «труповарением» и считалось высшей степе­нью кощунства, страшным преступлением. То есть к жизни его времени не должны относиться трупосожжения. На Руси до введения христианства покойников сжигали. Огонь нельзя было загрязнять даже... дыха­нием. Жрецы, стоявшие возле алтарей, для защи­ты пламени от скверны надевали специальные го­ловные уборы, закрывавшие и нос, и рот.
Культ огня существовал также и в русских землях, причем в разных вариациях. Хотя, впро­чем, почему мы говорим «также»? Быть может, именно здесь и лежат его истоки, а уже затем он перекочевал в более южные индоиранские веро­вания? Остановимся на нескольких российских риту­алах, в том числе и сохранившихся до недавнего времени на фоне христианской культуры. В каж­дом обнаруживается сходство с обрядами, опи­санными в Авесте. Приведем, например, свидетельство Ю. П. Миролюбова об обычаях тех краев, где он провел детство. «В ночь под Ивана Купала в Юрьевке разводили Костры, а в Антоновке Костров не делали, а зажигали «Огнище» в домах, то есть топили печи в знак принадлежности к Огнищанам, ибо и дворы считались по числу «дымов», то есть Огней. В огонь запрещалось бросать какие-либо отбросы, жечь остатки, кости, вообще все нечис­тое. В этом, конечно, уважение к Агни-Богу, или к Огнебогу...».
Схожий культ огня существовал и у древних русичей, впоследствии переплетенные с христианством. Коляда, на дворах зажигают огни, полагая, что усопшие родители приходят обогреваться и что от этого огня пшеница народится ярая (крас­ная). На Рождество, Новый год и в день Креще­ния хозяин дома брал горшок с огнем и куль соломы; попрощавшись с домашними, он отправ­лялся на огород; здесь он сперва полагал три по­клона лицом к востоку, потом зажигал сноп со­ломы с ладаном и приговаривал: «Ты, святой ладанок и серенький дымок, несись на небо, покло­нись там моим родителям, расскажи им, как все мы здесь поживаем!». Усопшие предки, которые приходят погреться к огоньку, а в благодарность за тепло помогают уродиться пшенице, не что иное, как фраваши (души), которые тоже считались подателями богатого урожая. «Куль соломы», который сопутствует горшку с огнем, упоминаемый в Авесте барсман. У зороастрийцев — это пучок тамарисковых веточек, которые жрец держал в руке в строго определен­ном количестве во время совершения обряда, а в дозороастрийских ритуалах — соломенная под­стилка: на нее должно было усесться призванное молитвой божество. В русском языке сохранились как трепетная благодарность огню, дарующему тепло и уют, так и боязнь прогневить беспощадное пламя — в том и другом случаях отношение к огню как к стихии священной.